Поздние брежневские годы, общага МПТИ (Московский
подзаборно-технологический). Четвертый курс, почти все уже парами.
Ситуация из классического анекдота: есть кого, есть чем, но
катастрофически негде. В общежитии два отдельных крыла - мужское и
женское, вахтеры звереют. Время от времени удается обмануть их
бдительность, уговорить соседей погулять пару часов и избежать облавы.
Но организм требует большего, и постоянно ищутся альтернативные
варианты.
Одно время уровень спермотоксикоза снижали расположенные по соседству
бани, где семейные пары пускали в одну душевую кабинку без документов.
Пускали до тех пор, пока парочка идиотов не занялась делом,
прислонившись изнутри к дверце кабинки. Сопромат они знали плохо,
прочность дверных петель не рассчитали и в разгар процесса вылетели в
коридор, прямо под ноги контролерше и ожидающим своей очереди
добропорядочным гражданам. После этого лавочка закрылась.
К счастью, на потоке учится Марина Потоцкая, москвичка и обладательница
- не знаю, какими буквами написать, чтобы отразить уникальность ситуации
- СОБСТВЕННОЙ ОТДЕЛЬНОЙ КВАРТИРЫ. Никакого мажорства, самая обыкновенная
семья. Просто квартира бабушкина, бабушка уже не ходит, и родители
забрали ее к себе, а дочку выселили на освободившуюся жилплощадь.
Маринка, добрая душа, стала давать запасные ключи сперва ближайшей
подруге, потом еще двум и наконец - близким друзьям обоего пола, то есть
почти всей группе. Установилось своего рода дежурство. Ключи выдаются на
день с двумя условиями: убрать следы пребывания и исчезнуть до шести,
когда хозяйка возвращается из читалки. Сама Марина квартиру по
назначению не использовала: нехватка парней в институте, умноженная на
низкую самооценку, зрение минус пять и разбитое еще на первом курсе
сердце.
Из почти сотни студентов курса только один ничего не знал о Марининой
квартире, да и вообще мало что знал об окружающей действительности. За
четыре года никому не пришло в голову заговорить с Аркадием на темы,
отличные от "дай списать" и "объясни теорему". Он и выглядел-то даже не
как ботаник-заучка, а как карикатура на ботаника: тощий, длинный,
лохматый, согнутый от стеснения буквой "Г", мучимый всеми известными
психиатрии комплексами и еще некоторым количеством неизвестных.
Последние пару лет Аркадий мучительно страдал от затянувшейся
девственности, но выхода для себя не видел. Легкодоступные девушки
вызывали у него омерзение, а с труднодоступными требовалось как минимум
заговорить и некоторое время беседовать на посторонние темы, а это было
для него невозможно, при первой же попытке открыть рот без конкретной
необходимости он впадал в ступор. Со среднедоступными девушками дело
обстояло совсем плохо: и ступор, и отвращение.