Жгучая ненависть – красивая выдумка. И соседство с любовью, и взрыв эмоций, и постоянное самопоедание – все пустое. Ложь. Слепыш в норе, мокрое тельце сжатое в тесной дырке между ребер, безволосый уродец, осязаемый только в движении – ты можешь не знать о том, что инфицирован, до тех пор, пока не толкнет. За что мы ненавидим? Я долго не могла найти ответ на этот вопрос. На поверхности до смешного простые причины: изменил, предал, съел лучший кусок пирога и не поделился, не пришел вовремя, ушел, когда нужно было остаться – да все что угодно и сколько угодно раз. Опять пустое. Дыры в душе, которые не зарастают – вот единственная возможная пища для ненависти, скрывающаяся под всеми этими внешними поводами, крохотные ниши, удел которых затянуться или принять в себя зверя: другого не дано.
Нас стало двое в последние выходные августа. Все так же как сейчас: погода, бешенная от тепла к холоду, яблок столько, что их ящиками закапывают в землю, на клумбах увядающие бархатцы и мокрые головки астр. Грустно, но эта грусть светлая, когда сам себя специально растравливаешь, просто для того чтобы чуть-чуть присолить такую_удачную_жизнь. Моя жизнь действительно удачная. Как хороший учебник по арифметике я состою из цифр и пропорций. 17 лет, 176 сантиметров роста, 53 килограмма веса, вполне живой ум, и невесть откуда взявшееся умение выжимать из всего этого сок. Моим бойфрендом можно заколачивать гвозди, в мои джинсы не поместится задница даже самой тощей из моих подруг, а послезавтра – первый день в институте и этого более чем достаточно для мировой гармонии. Более чем. Я закапываю яблоки в землю, и упиваюсь грустью, которая на самом деле счастье. Девочка, уверенная в своем будущем, а-в-остальном-черт-бы-с-ним. Костер из листьев, сладковатый запах гнили, лопата входит в землю как масло, и яма растет быстро – быстрее, чем я предполагала. О чем я думаю? Думаю о том, что мой бойфренд никогда бы в жизни не поверил в то, что я умею копать ямы, и что, наверное, это покажется ему дичью – я же слабая на самом деле, и еще о какой-то чуши думаю, навроде нового блеска для губ. В 17 лет я еще не знаю, что слабость, сопряженная с умением копать ямы, гораздо сильнее, чем просто слабость. Вечер опускается почти незаметно: еще одно миленькое свойство приближающейся осени – только что было светло, и вот уже почти ничего не видно, только белесые яблочные бока под ногами, да полосы желтой дачной люстры, прорвавшиеся сквозь прореху между шторами.
- Иди пить чай, - кричит с крыльца бабушка. – Брось яблоки, завтра вместе закопаем.
Делаю вид, что не слышу: не из вредности, а просто потому, что начатое всегда довожу до конца. Стукаясь друг об друга, яблоки катятся в яму. Проще всего с верхним слоем – они крепкие, и можно сгребать прямо лопатой, а вот нижние уже сгнили, и тут только грабли…
- Ка-а-ать, - крик раздается в тот момент, когда я уже почти подошла к сараю c садовым инвентарем.
- Выходи-и-и!