Полураздетых, голых актеров и актрис сейчас достаточно.
А вот в советские времена все было по-другому.
В продолжении подборка кадров из советских фильмов, где можно
было запечатлеть моменты обнажения.
Служили два товарища, 1968
Кто из нас, эротоманов, не любил в детстве подглядывать в бинокль
за чужой интимной жизнью?
Режиссер Евгении Карелов точно любил и, видимо, поэтому вставил в
свою «героическую комедию» про граждамскую воину акт вуаиеризма.
Почти в самом начале картины озабоченные (как всегда) военнослужащие
подглядывают в пушечныи прицел за купающимися крестьянскими девками.
Это тебе не театральный бинокль. Странно,что фильм пропустила цензура.
Даже без обозначенного порноэпизода,
в нем много идеологически спорных моментов. Например, белогвардеец Высоцкий,
к тому же вызывающий сочувствие.
Пираты XX века, 1979
Советские моряки попали в плен с грузом некой ценной для пиратов белой
субстанции, похожей на стиральный порошок.
В какой-то момент злые иностранцы выкрали наших девушек – чтобы
поиздеваться и попортить на них одежду.
Фильм сразу стал лидером проката – зритель был уверен, что просто не успевает
«поимать» тот самый момент,
когда в разорванной кофточке Майи Эглите он сможет что-то углядеть. Но нет...
Как видишь, бьющему женщину по спине Талгату Нигматулину удалось сохранить
девичий вырез в общепринятых советских рамках.
Цыган, 1967
Опять речной заплыв – веский для русской женщины повод раздеться догола
(с купальными костюмами тогда, судя по всему, была напряженка).
Актриса Людмила Хитяева, по свидетельству членов съемочной группы, раздевалась
полностью - но зрителям от этого пиршества плоти почти ничего
не перепадало: на их долю достались лишь смутные очертания ягодиц (или это были колени?).
И, вроде бы, две трети бюста, слабо колеблемого легкими волнами, но в основном
купающиеся барышни скрещивали руки на груди не хуже
египетских фараонов.
Романс о влюбленных, 1970
Ситуация душераздирающая: она любит его, он любит ее, но ему предстоит
отдать долг родине, которую тоже надо любить.
А. не отслужив в армии, советскому человеку нельзя было заниматься сексом.
Мы не очень хорошо понимаем, почему,
и героиня Кореневой в этом с нами солидарна – поэтому она читает стихи, льет
слезы и бегает перед стоическим юношей (Киндинов) по пляжу
в многообещающе расстегнутой рубашке. Но поганка не проходит – парень
остается тверд и неприступен.
Девушку, конечно, жаль но еще больше жаль зрителей: дожидаться очередного
порыва ветра – занятие неблагодарное.
Сорок первый, 1956
Выброшенным на необитаемый остров снайперше Марютке (Изольда Извицкая)
и ее пленному поручику (Олег Стриженое),
чтобы высушить свою намокшую одежду, приход ится раздеться. До full naked дело
не дошло, но проявляющиеся под мокрой одеждой контуры
все равно впечатляют. Невозможная страсть, вспыхнувшая между строчащей глупые
стихи полуграмотной снаипершеи и начитанным белогвардейцем,
происходит на фоне красот первозданной природы. Режиссеру-дебютанту Чухраю
удалось небывалое: здесь даже кошмарные идеологические
споры кажутся переполненными эротичностью. Правда, в конце концов эта идиотка
все равно застрелит своего партнера.
Осень, 1974
Чтобы вернуть утраченные чувства, двое бывших любовников уезжают в глубинку,
где предаются ностальгической неге,
смотреть на которую специально собирались целые залы. Солировала в постельной
сцене актриса Рудная. Все было исключительно скромно,
главным действующим лицом эротических актов являлась большая простыня, да и
длилась вся эта вакханалия страстей не больше минуты.
Но тем не менее скандальная сцена стала серьезным поводом для обсуждения на
расширенной коллегии Госкино СССР и Союза кинематографистов.
Режиссер Смирнов бесстрашно отстаивал свою позицию, уверяя, что советские люди
умеют целоваться «с языком», что ничего порочного в этом
деиствии нет, и чуть ли не предлагал совершить его с любой присутствующей дамой...
И все же этот эпизод часто вырезался в прокате во многих регионах.
Черная береза, 1977
Проклятые фашисты, уничтожая деревню и расстреливая мирных жителей, снимали
с них перед казнью одежду и белье.
Есть среди несчастных и красивые женщины (Ирина Алферова), смотреть на наготу
которых и хочется, и стыдно.
Вся сцена из серии «не придерешься». Какому бы цензору пришло в голову вырезать
эпизод, обличающий зверства фашизма?
Видимо, наивные блюстители нравственности предполагали, что такой чудовищный
антураж убивает любую искру сексуальности
(о садомазохизме в те годы что-то знали только психиатры, и то очень немного).
Чтобы дождаться этой тревожной сцены, зрителям приходилось
высиживать две, идущие подряд, серии. И напрасно. Свой эротический подвиг Алферова
повторила неоднократно, правда, несколькими годами позже
(см. «Ночные забавы» и «Кровь за кровь»).
Родня, 1981
Сбежавшая из деревни в большой город женщина хорошо устроилась, но плохо сохранилась.
В качестве наглядной демонстрации вредного воздействия мегаполиса Михалков беспощадно
обдирает с нашего и без того несчастного гражданина все:
одежду, косметику, душу. Одна из немногих эротических сцен, смотреть (и уж тем более пересматривать)
которую без улыбки нельзя.
«Гена. – Какой такой Гена? – Крокодил!!» Голые мужские задницы у нас всегда считались поводом
(а зачастую и эталоном) для веселья.
Но чтобы смеяться над принимающей душ голой женщиной (актриса Крючкова)?!!
Человек-амфибия, 1961
Чтобы спасти опустившуюся на морское дно красавицу (Анастасия Вертинская),
сексапильный русал и будущий прототип Витаса (Коренев)
ныряет в пучину и медленно,чтобы зритель успел разглядеть все детали, поднимает тело Гутиэре
(которая, вместо того чтобы булькать и вырываться,
безмолвно плывет, мечтательно полуоткрыв напомаженные губки). От этой сцены замирало дыхание
у зрителей обоих полов:
у женщин – от страстного желания оказаться в заботливых руках такого фантастического, бархатноглазого
спасителя в элегантной серебристой чешуе,
у нас – от того, что обе груди стопроцентно просвечивают сквозь мокрую тряпочку.
Земля, 1930
После убийства деревенского комсомольца, написавшего разоблачительную заметку про кулаков,
его жена (Елена Максимова) в истерике носится по хате,
демонстрируя время от времени сотрясаемое гневом дородное женское тело. Режиссер Довженко,
которого жители Яресек
(место, где снималось кино) уговаривали остаться у них председателем, убеждал общественность,
что снимал все как есть, не прячась за буржуазными
намеками. «Товарищи, вдохновенно твердил он, – дед – это символ деда, Василь – это символ Василя,
а яблоки – символ яблок».
Не остается сомнений, что мелькающая голая грудь – это всего лишь символ голой груди.
Формула любви, 1984
Идеалистически настроенный юноша заказывает заезжему чародею «материализацию чувственных идей»,
т.е. превращение мраморной статуи в живую женщину. Однако путешествующая в компании афериста
барышня Машенька путает молодцу планы
и бесцеремонно заваливается в его сексуальные фантазии. Если не вовремя моргнуть, то самой откровенной
сцены фильма можно запросто не заметить:
нагую Елену Валюшкину Захаров пустил гулять в густом непричесанном лесу, из-под листвы которого
почти ничего не видать.
Зато на стоп-кадре все видно отлично-убедись сам.
Невероятные приключения итальянцев в России, 1973
Пока безмозглые итальянцы пытаются нас ограбить, агент КГБ (Андрей Миронов)
едва не упускает всю шайку из виду.
Виной чему-эталон красавицы 70-х, Антония Сантилли, открыто и бессовестно
переодевающаяся в присутствии малознакомого мужчины.
Парадокс советского кино – протащить голую женщину в комедию или трагедию
у нас всегда было проще, чем в мелодраму видимо, считалось,
что смех и слезы хорошие нейтрализаторы секса. Поэтому цензура посмотрела сквозь
пальцы на то, что героиня демонстрирует не только белые трусы,
но и задиристую маленькую грудь (правда, сквозь матовое стекло, но тоже хлеб).
Подранки, 1976
Будущий бывший министр культуры Губенко снимал типичное слезодавильное кино
(удостоившееся, само собой, всяческих «всесоюзных» наград)...
Главному герою, в прошлом воспитаннику детского дома, есть что рассказать о своем
тяжелом послевоенном детстве.
От этих грустных воспоминании отломится и небольшой кусочек первоклассного ню.
Одна молодая и красивая девушка (Жанна Болотова),
предпочитающая загорать топлес, любила забираться на крышу, откуда она прекрасно
просматривалась из дома напротив.
Жаль, советские архитекторы обошли эту картину вниманием, иначе бы они не застроили
города типовыми девятиэтажками,
загорать на крыше которых не захочется даже пьяным нудистам.
Сибириада, 1978
В Сибири много снега, леса и красивых женщин. Проиллюстрировать этот факт взялся
Андрей Кончаловский, лишивший одежд тогда еще совсем неизвестных Кореневу и Андрейченко
(сибирское происхождение которых представляется делом маловероятным,
но не это же главное). Первая красиво заходит в воду. Вторую варварски насилует на сеновале
отвергнутый кавалер (Игорь Охлупин).
Могучая сибирская деревня строилась в павильонах «Мосфильма». Из натурального – только актеры,
обнажившиеся для своих любимых зрителей.
Одно из самых изматывающих (четыре серии) и самых надежных испытаний для посвященных.
Сериал производился к какому-то очередному
съезду партии – поэтому неудивительно,что даже самые откровенные сцены снимались с учетом
строжайшего контроля (= без вдохновения).
Вооружен и очень опасен, 1977
Наш ответ их вестернам. За золото боролся Донатас Банионис. А в качестве девушки-удачи
выступила певица Людмила Сенчина.
Ее, кстати, тогда было модно путать с другой певицей, Валентиной Толкуновой. Данный фильм
обычно приводился в самом крайнем случае.
Говорили: «Ну нет, блин, ну вспомни – это та самая, которую Броневой нефтью поливал».
Сразу после выхода картины Сенчина проснулась секс-символом страны, усмотревшей в ее скромном
лифчике и закутанных в одеяло коленках
нечто исключительно провокационное. Хотя даже статуи в московском метро выглядели более дерзкими и
обнаженными – но от эстрадных певиц
в те годы требовали такой противоестественной скромности, что им немногое требовалось, чтобы обзавестись
скандальней славой.
Табор уходит в небо, 1976
Чем может закончиться теплый вечер в компании с черноокой соблазнительницей (Светлана Тома),
танцевавшей у костра?
Только эффектным ее раздеванием. Гражданка цыганка, к радости зрителя, решает предстать неглиже.
А что может быть желаннее для зачарованного ею усача, терпеливо дожидающегося, когда вслед
за ста юбками будет снято что-то еще?
К сожалению, дальнейшие фильмы предпочли не романтизировать этот кочующий народ, поэтому за голыми
цыганками приходилось охотиться только
в кинотеатрах, где иногда шел «Табор».
Андрей Рублев / Страсти по Андрею, 1966
В версию, демонстрирующуюся сегодня по ТВ, вернули практически все.
Подели это все на десять и попробуй представить страдания продвинутого зрителя,
спинным мозгом чуявшего, что его обокрали.
Монах в эпизоде под названием «Праздник» прикрывает пацаненку глаза, наглядно
намекая на всю советскую цензуру того времени.
Итак, пятое место – массовые пляски веселящихся голых селянок, отмечающих праздник Ивана Купалы.
Самая массовая сцена раздевания в советском кино.
Экипаж
К героиням Александры Яковлевой приставали самые знатные мужчины советского экрана:
Абдулов в «Чародеях», Миронов в «Бульваре Капуцинов».
Но дальше всех зашел обаятельный пилот Скворцов (Леонид Филатов), оформивший интерьер
своей квартиры под полигон для секса и пригласивший
для совращения молоденькую стюардессу Тамару (Яковлеву). Разумеется, самое пикантное показано
«из-за стекла», глазами, так сказать, невзначай
заглянувшего соседа. Но – ура-ура! на стоп-кадре можно разглядеть грудь Яковлевой.
Перед нами отечественный вариант зарождения мифа о сексуальных стюардессах.
Зимняя вишня, 1985
Повод для обнажения, как сказали бы сегодня, среднестатистический («она у окна»).
Раннее утро, Малышу (Елена Сафонова) охота пройтись голышом
по дому. Ну, допустим, чтобы раздвинуть занавески и полюбоваться природой. Простое
такое человеческое желание. Но каков результат!
После Масленникова голых девиц начали водить к окну через одну (см. напр. «Гений»).
Ибо если есть красивая героиня,
то должна же она когда-нибудь просыпаться. А раз должна просыпаться, то почему бы ей
не встать однажды с постели и немного не подефилировать?
Плагиаторы повторяли все кадр в кадр (свет, камеру, находили похожих актрис),
но такого успеха уже не было.
А зори здесь тихие..., 1972
Даже если в наспех сформированном отряде одни бабы, их командиру, старшине Васкову (Андрей Мартынов),
все равно придется топить для них баню. Потому как война войной, а о личной гигиене вверенного ему
подразделения нужно заботиться регулярно.
И пока Басков покорно дожидается, когда группа голых девушек оденется и выйдет, зрителя запускают внутрь.
А там... Глаз радуется и сердце ликует.
Красивые, открытые, легко и непринужденно обсуждающие свою наготу девушки во главе с Ольгой Остроумовой топлес.
И кто, спрашивается, устоит против такого искушения? Несмотря на трагический финал (погибли все),
банный эпизод компенсировал горечь утраты.
Недаром часть зрителей после этого момента бесцеремонно покидала зал.
Бриллиантовая рука, 1968
Дабы растормошить «брильянтового» Семен Семеныча Горбункова, упрямо отказывающегося пить отравленное вино,
заманившая его к себе на квартиру мошенница устраивает перед пролетариатом сумасшедший стриптиз
(фоном звучит знойный голос Аиды Ведищевой).
А кто не помнит знаменитый прием со стреляющей пробкой, успевающей и бюстгальтер расстегнуть и
рикошетом свет выключить? Смело!!!
Леониду Гайдаю сходит с рук все. И подмена стройной Светличной управдомною Мордюковой.
И полуголая студентка Селезнева,
в упор не замечающая Шурика («Операция «Ы»). И даже антисоветская песенка про остров.
Одно слово: гений. Не самое откровенное обнажение,
но самый высокий градус эротического накала, и культовая фраза, взятая на вооружение поколениями
соблазненных женщин:
«Не виноватая я! Он сам пришел!». Заслуженное первое место!
Отсюда
