АВИАЦИОННАЯ
Я лечу в самолете. Сногсшибательная девушка из кресла напротив пристально смотрит на меня. После безмолвного диалога мы уединяемся... в туалете, где же еще.
Внутренний голос: В самолете кресла расположены так, что пассажиры не видят друг друга.

В СТИЛЕ "БАУНТИ"
Мы с ней на необитаемом острове. Сначала она осторожничает, но потом понимает, что я мужчина ее мечты. Тем более что других мужчин тут нет. В свете заходящего начинаю целовать ее упругое тело..
Внутренний голос: Ни гигиены, ни презервативов, да и вообще ты такой везунчик, что на необитаемом острове можешь оказаться только с Вупи Голдберг.

НЕСБЫВШАЯСЯ
Учительница математики решила позаниматься со мной дополнительно. Господи,
почему она закрывает дверь на ключ? Не может быть! Ирина Владимировна! Что
вы делаете? Ирина Влади...
Внутренний голос: ... а потом она пойдет домой к мужу, детям и внукам.

КУРОРТНАЯ
Мы с женой живем в гостинице, где все номера одинаковые. Уйдя с вчеринки, я
бросаюсь на кровать. Ко мне прижимается сексуальное горячее тело. Отсвет
луны - это не жена, это та блондинка с вечеринки!
Внутренний голос: А где в это время жена?!

СПОРТИВНАЯ
Я прихожу на тренировку и вижу, как в зале занимается тренер женской группы
по фитнесу. Она увлекает меня в раздевалку, чтобы показать возможности
своего тела.
Внутренний голос: Осталось только придумать, с чего это ты пошел на
тренировку. Показать возможности своего пуза?

Еще один прикольный квест.

Игра для тех, кто дружит с геометрией. Надо сделать так, чтобы линии пересекли все точки.

Как приятно понедельник, когда не хочется работать вообще, начинать с хорошего квеста. Заряжаем мозги и вперед ))

Классная игра для тех кто любит динамические сюжеты. Стреляем пробелом (желательно эту кнопку держать на протяжении всей игры), уничтожаем противника, но не забываем уворачиваться от шквального огня врага стрелками вверх, вниз, влево, вправо.

Самый дорогой в мире орех - это макадамия. Когда-то макадамия была основным продуктом питания для австралийских аборигенов, а теперь стала изысканным и очень полезным лакомством. Всего два вида этих орехов культивируются (плантации есть в Австралии, Бразилии, Южной Африке, на Гавайях и на юге США). Высота дерева макадамии достигает 40 метров, плодоносит оно до 100 лет, однако очистить орех от скорлупы - задача не из легких. Из-за сложностей с разведением и добычей деликатеса его производят не более 40 тонн в год. Стоимость одного килограмма макадамии даже на его исторической родине превышает 30 долларов.

Самая дорогая пряность в мире - шафран. Настоящий шафран представляет собой тычинки растения семейства крокусовых (Crocus sativus). Из тычинок цветков бархатцев также изготавливается шафран, называемый ложным, или имеритинским. Тычинки собираются вручную, а затем высушиваются. Для получения полукилограмма пряности нужно 225000 тычинок. Чтобы облагородить блюдо, рассчитанное на троих-пятерых человек, достаточно не более чем шести тычинок настоящего шафрана. Имеритинский же шафран используется в существенно больших количествах и не дает такого аромата. Один килограмм настоящего шафрана стоит около 6 тысяч долларов.

Самая дорогая икра в мире - вовсе не черная. И даже не редкая серая. Самая дорогая - это "Алмас", икра белуги-альбиноса, изредка экспортируемая из Ирана. Сто граммов икры, упакованной в непременную баночку из чистого золота, обойдутся покупателю примерно в 2 тысячи долларов.

Как известно, самый дорогой гриб в мире - это белый трюфель. Нельзя установить какую-то точную цену за килограмм этого деликатеса, потому что почти каждый большой гриб продается с аукциона. Иногда это не идет на пользу ни покупателям, ни товару. Так, в 2004 году купленный за 28 тысяч фунтов стерлингов гриб весом в 850 граммов... просто протух. Безутешный покупатель закопал его саду в надежде, что на его месте вырастет новый гигант, но впоследствии был вынужден передать останки на родину покойного, в Тоскану. В начале ноября 2007 года три гонконгских магната вскладчину приобрели 750-граммовый гриб за 209 тысяч долларов (пока это самые большие деньги, которые когда-либо отдавали за трюфель). С этим экземпляром не случилось ничего страшного: его благополучно приготовили и съели на эксклюзивном трюфельном банкете, где собрались семьи и друзья магнатов.

Я ищу человека, спасшего мне жизнь. Я не знаю на каком он свете. Мы были случайными попутчиками в питерском метро.

Канун выборов. Выходные. Тишина. Реклама неназойлива. Вот напротив стоит молодой человек, скорее даже подросток и держит яркую «единороссовскую» газету. Вычурность в том, что он разворачивает ее слишком явно «на публику», предвыборных газет нигде уже не раздают, поэтому таскающий с собой старый номер и читающий ее в метро может быть только одним – передвижной, живой рекламой, к которой неприменим закон. Читать все, что вздумается нам еще не запрещают. А вот так навязчиво обрабатывать если не слух, то глаз в местах массового скопления – подсовывая яркую партийную эмблему – вполне узаконенное нарушение закона. Но я люблю совсем другое чтение. На моих коленках «Дело» с Самуилом Лурье. Его «Обострение классовой борьбы» я не успеваю дочитать, потому что два массивных ботинка останавливаются передо мной и на плохом, но понятном английском звучит «фак», «блек» и прочее «вон из России».

Поднимаю глаза. Классический российский скинхед. Бритая голова, черная куртка, ботинки и взгляд. Нехороший такой взгляд. Ровесник моего старшего сына. Его маме должно быть, как и мне 42. Мы смотрели одни и те же фильмы, сдавали одинаковые экзамены, ездили в пионерские лагеря и пели там про дружбу у костра, примерно в одно время получали дипломы, выходили замуж и рожали своих первенцев. Теперь наши дети подросли. Мой сын учится в Китае. Чтобы не стать мишенью для «наших фашистов». Прицел в питерском метро 1 декабря вместо него свелся на мне. А я люблю этот город. Я приезжаю к нему иногда без всякого повода. И говорю ему на перроне всегда – здравствуй, и езжу бездумно в метро, не думая о том, что это опасно. Хотя об опасности легитимизированного фашизма в стране, знаю, может быть больше многих. Не только потому, что я – журналист. Не только потому, что видела, как привозили из Москвы гроб с телом забитой скинхедами тувинской студентки. Распухшая голова не помещалась в посмертное ложе, а тело с гуттаперчевой готовностью складывалось, как у тряпичной куклы, потому что были переломаны все кости. Первокурсница иняза успела только деликатно сообщить по телефону мужу сестры – коренному, безукоризненно голубоглазому, светлокожему москвичу только три слова: кажется, у меня проблемы… После этого телефон замолчал навсегда. Его не забрали. Как и деньги. Отняли только жизнь.

Увидев дополнение к словам в виде разворачивающейся для удара ноги, я вскочила, и, намотав на руку массивный и дорогущий черт, фотоаппарат (общественное имущество, выданное мне со скрипом, лишь потому, что я должна была сфотографировать духовного лидера буддистов Его Святейшество Далай-ламу в Индии) предостерегла: «Только попробуй, негодяй». Русская речь от «фак, блек» затормозила умственную деятельность решительного юноши, но ненависти не поубавила. Он включил другой режим, в котором впрочем, был тот же скудный лексикон. «Россия – для русских! Зиг Хайль!». Он еще поупражнялся в попытках лягнуть меня ногой, но на «Черной речке» вдруг вышел. Его последние экзерсисы в виде выставленного среднего пальца и матов я попыталась снять на аппарат, но он вместе с напарником трусливо стал скрывать лицо.