Сказка В одном диком племени жил мудрец. Ну, как мудрец… Скорее, мудак. Но сам он считал себя умным хотя бы потому, что наловчился, в отличие от своих соплеменников, срать сидя, а не стоя. Кое-кто его за эту привычку уважал. Хотя всем остальным было похуй. И был этот хрен ужасно вредным, как камни в почках. Вечно лез ко всем со своими нравоучениями и советами, пиздел, что можно, а что нельзя, портил людям настроение и нервы. За это ему часто давали пизды. Хотели было вообще убить нахуй, но до этого не дошло, ибо было у него одно неебическое умение: из гнилых бананов и кислых яблок с помощью какого-то секретного говна варил мудрец аццкий напиток – вонючий, как сто макак, и противный, как блевота крокодила. Пить такой напиток было сложно, зато после его употребления мужская часть племени нехуёво расслаблялась, пела песню про ворона, а потом вдруг начинала яростно ебашить друг друга в борьбе за самок, которым, впрочем, от того же напитка было уже абсолютно похуй, кто их будет ебать. В общем, напиток пользовался спросом. Однажды доебался мудрец до вождя племени. Мол, нехорошо, вождь, обезьян в джунглях трахать. У них уже половина потомства на тебя похожа, охотники их боятся до усёру. Бывает, идут они на охоту, копьями в такт своим хуям покачивают, а тут десяток ебал из кустов высовывается, все ебала, как одно, на вождя смахивают и орут его же голосом: «Пидарасы!!!» Кому охота после такого стресса на охоту идти? Вождь послушал мудреца, въебал ему в ухо и послал нахуй. Однако по джунглям шляться перестал. Вместо этого завёл себе молодую любовницу, и взяли они такую моду – на глазах всего племени ебацца среди бела дня. Племя поначалу смотрело и охуевало, а потом ничего, свыклись. Даже советы давать начали. Вот эта ушлая бабёнка, не будь дура, смекнула, что неплохо было бы не просто хуй вождя поднимать, а заодно приподнять и свой социальный статус. Так ему и заявила, дескать, желаю быть в племени шаманом. А нет - иди опять со своими обезьянами ебись. Вождь репу почесал и обещал что-нибудь придумать.
А хуле тут думать, если назначенный в племени шаман в край ёбнулся и уже давно вместо нужного для посевов дождя вызывал исключительно мочеиспускание из отравленного мухоморами организма. Жрал всё, начиная ядовитыми кореньями и заканчивая сушёным носорожьим говном. По этой самой причине вечно находился на прямой связи с космосом, порол какую-то несусветную хуйню и шастал по деревне голым, смущая юных дев своими седыми причиндалами. Жена шамана при каждом случае пиздила его метлой и грозила импичментом, а он в ответ обзывал её бабой Ягой и убегал в чащу леса к своим корягам. Короче, конкуренции с его стороны не было никакой. Хоть и человек, по слухам, он был неебаца умный. Но это всё хуйня. Рассказ-то не об этом. Вернёмся к мудрецу и его ебанутым причудам. Была у мудреца дочь. Такая же ебанутая, как и он. Откуда она появилась толком никто не знал. Потому что сожительствовать с мудрецом все женщины племени отказывались категорически. А как дело было: сошёлся, значит, этот занудный гандон с одной дамой. Дама была сильно удивлена, когда он начал ей веники из джунглей таскать, бормотать что-то в рифму и своими блядскими напитками угощать. Вместо того, чтобы ёбнуть её дубиной по башке и в свою хижину за волосы уволочь, как, собственно, все самцы в племени и поступали испокон веков. Ну, думает баба, ладно. Хоть и ссыкотно от таких извращений, но, блять, любопытно, что дальше будет. Стали жить. Ровно через неделю она от него в ужасе съебалась и ещё год потом на всю деревню орала, что этот сраный больной ублюдок заставлял её хуй в рот брать и ебал не раком, как все приличные люди, а в самых разных позах, от которых у ей теперь кишки навыворот и срёт она блинами! В общем, не было у мудреца с той поры бабы. А дочь была. И никто не сомневался, что именно его дочь, потому что эта девка, наглухо припёзднутая, целыми днями бегала по деревне, ловила зазевавшихся соплеменников и ебала их в жопу огромной морковкой, приговаривая, что делает это в научных целях в рамках экс-пе-ри-мен-та, блять… Никто таких слов не знал вообще, кроме неё. И говорящей акулы, которая в местном пруду обитала. Тот ещё хитрый зверюга, ёбана! Бывает, пойдут детишки на пруд купацца, жопки свои помоют, в тазики водицы наберут, чтоб мамкам отнести, а этот хищный урод подкрадётся тихонько под водой, пару детишек сразу сожрёт, а потом на берег вылезет и остальным всякие истории начинает рассказывать. Они, блять, рты раскроют и сидят, слушают. Хуле: считать ни один не умеет, пришло десять, ушло восемь – и похуй.
А ещё жил в этом племени знатный охотник. Зверолов, блять. Умный, как десять китайцев. Завёл себе пиздатую собаку, которая умела не только дичь приносить, но ещё и припасы у соседей пиздить, и в шахматы играть. Правда, играла она хуёво, да и шахмат в племени отродясь не было. А был в племени особый камень с дырой, на котором селяне грязное бельё от говна отбивали и портянки сушили. Дочь мудреца этот камень «стиральной машиной» называла. Что эта ебень значит никто не понимал, но расспрашивать ссали – нуевонахуй эту дрочерь с морковкой. Так вот, повадился охотник на этом камне свою жену драть. Удобно, говорит, ебацца, совсем не то, что дома на циновке. Короче, расшатали они своими еблями этот камень, как последний зуб у старого бомжа во рту. Народ, было, начал возмущаться, мол, что за хуйня в общественном месте? А этот хват, не даром что охотник, взял и спиздил ночью камень насовсем. Спрятал у себя в хижине и хуй кого к нему подпускал. Кроме жены. Такие дела. Ещё жил в деревне один перец. Тоже ебанутый. Из круглых камней и брёвен соорудил какую-то хуйню, назвал это дело «поезд» и принялся на этой хуйне каждый день в соседние деревни ездить. Ещё и пассажиров катал, между прочим. Расплачивались с ним сушёной рыбой, пивом и натурой. А по той простой причине, что двигать целый день эту тяжеленную поебень было пиздец как трудно, предпочитал он в основном пиво и рыбу. И заёбанный был вечно. Зато всегда был, сцуко, в курсе всех новостей и знал, какой нынче день и в честь чего полагается самогон хуярить. Ценный человек, хули.
Сказка
В одном диком племени жил мудрец. Ну, как мудрец… Скорее, мудак. Но сам он считал себя умным хотя бы потому, что наловчился, в отличие от своих соплеменников, срать сидя, а не стоя. Кое-кто его за эту привычку уважал. Хотя всем остальным было похуй. И был этот хрен ужасно вредным, как камни в почках. Вечно лез ко всем со своими нравоучениями и советами, пиздел, что можно, а что нельзя, портил людям настроение и нервы. За это ему часто давали пизды. Хотели было вообще убить нахуй, но до этого не дошло, ибо было у него одно неебическое умение: из гнилых бананов и кислых яблок с помощью какого-то секретного говна варил мудрец аццкий напиток – вонючий, как сто макак, и противный, как блевота крокодила. Пить такой напиток было сложно, зато после его употребления мужская часть племени нехуёво расслаблялась, пела песню про ворона, а потом вдруг начинала яростно ебашить друг друга в борьбе за самок, которым, впрочем, от того же напитка было уже абсолютно похуй, кто их будет ебать. В общем, напиток пользовался спросом.
Однажды доебался мудрец до вождя племени. Мол, нехорошо, вождь, обезьян в джунглях трахать. У них уже половина потомства на тебя похожа, охотники их боятся до усёру. Бывает, идут они на охоту, копьями в такт своим хуям покачивают, а тут десяток ебал из кустов высовывается, все ебала, как одно, на вождя смахивают и орут его же голосом: «Пидарасы!!!» Кому охота после такого стресса на охоту идти?
Вождь послушал мудреца, въебал ему в ухо и послал нахуй. Однако по джунглям шляться перестал. Вместо этого завёл себе молодую любовницу, и взяли они такую моду – на глазах всего племени ебацца среди бела дня. Племя поначалу смотрело и охуевало, а потом ничего, свыклись. Даже советы давать начали. Вот эта ушлая бабёнка, не будь дура, смекнула, что неплохо было бы не просто хуй вождя поднимать, а заодно приподнять и свой социальный статус. Так ему и заявила, дескать, желаю быть в племени шаманом. А нет - иди опять со своими обезьянами ебись. Вождь репу почесал и обещал что-нибудь придумать.
Но это всё хуйня. Рассказ-то не об этом. Вернёмся к мудрецу и его ебанутым причудам. Была у мудреца дочь. Такая же ебанутая, как и он. Откуда она появилась толком никто не знал. Потому что сожительствовать с мудрецом все женщины племени отказывались категорически. А как дело было: сошёлся, значит, этот занудный гандон с одной дамой. Дама была сильно удивлена, когда он начал ей веники из джунглей таскать, бормотать что-то в рифму и своими блядскими напитками угощать. Вместо того, чтобы ёбнуть её дубиной по башке и в свою хижину за волосы уволочь, как, собственно, все самцы в племени и поступали испокон веков. Ну, думает баба, ладно. Хоть и ссыкотно от таких извращений, но, блять, любопытно, что дальше будет. Стали жить. Ровно через неделю она от него в ужасе съебалась и ещё год потом на всю деревню орала, что этот сраный больной ублюдок заставлял её хуй в рот брать и ебал не раком, как все приличные люди, а в самых разных позах, от которых у ей теперь кишки навыворот и срёт она блинами! В общем, не было у мудреца с той поры бабы. А дочь была. И никто не сомневался, что именно его дочь, потому что эта девка, наглухо припёзднутая, целыми днями бегала по деревне, ловила зазевавшихся соплеменников и ебала их в жопу огромной морковкой, приговаривая, что делает это в научных целях в рамках экс-пе-ри-мен-та, блять… Никто таких слов не знал вообще, кроме неё.
И говорящей акулы, которая в местном пруду обитала. Тот ещё хитрый зверюга, ёбана! Бывает, пойдут детишки на пруд купацца, жопки свои помоют, в тазики водицы наберут, чтоб мамкам отнести, а этот хищный урод подкрадётся тихонько под водой, пару детишек сразу сожрёт, а потом на берег вылезет и остальным всякие истории начинает рассказывать. Они, блять, рты раскроют и сидят, слушают. Хуле: считать ни один не умеет, пришло десять, ушло восемь – и похуй.
Ещё жил в деревне один перец. Тоже ебанутый. Из круглых камней и брёвен соорудил какую-то хуйню, назвал это дело «поезд» и принялся на этой хуйне каждый день в соседние деревни ездить. Ещё и пассажиров катал, между прочим. Расплачивались с ним сушёной рыбой, пивом и натурой. А по той простой причине, что двигать целый день эту тяжеленную поебень было пиздец как трудно, предпочитал он в основном пиво и рыбу. И заёбанный был вечно. Зато всегда был, сцуко, в курсе всех новостей и знал, какой нынче день и в честь чего полагается самогон хуярить. Ценный человек, хули.